– Ага, – начал я.

– Ага, эмм, что? – не поняла миссис Холланд.

(Не такого ответа я ждал.)

– На сей раз его выкинут насовсем?

– Ну, эмм, я не уверена, это ли…

Я оборвал:

– Будем откровенны, этому оболтусу поделом.

Рори встрепенулся почти радостно.

– Вообще-то, я здесь!

– Поглядите на него, – продолжал я.

Они поглядели.

– Рубаха торчит, сидит лыбится. Неужели хоть на йоту похоже, что ему не все равно? Неужели это похоже на покаяние…

– На йоту?

Теперь уже сам Рори меня перебил:

– Покаяние? Блин, Мэтью, нам бы словарь, не захватил?

Миссис Холланд знала. Знала, что я не дурак.

– Сказать по правде, эмм, мы бы и вам, Мэтью, с удовольствием дали закончить двенадцатый класс. Вы, эмм, не выказывали большого интереса, но вам хотелось, не так ли?

– Эй, я думал, мы говорим обо мне.

– Замолкни, Рори.

Это Клаудия.

– Ну вот, другое дело, – отозвался тот. – Пожестче.

Сам же он жестко кое-куда уставился. Клаудия поплотнее запахнула жакет.

– Прекрати, – сказал я.

– Чего?

– Ты понял.

Но я уже вновь переключился на Холланд. Вечер еще не наступил, и я ушел с работы пораньше, чтобы побриться и приодеться, но это не значило, что я не устал.

– Если вы его не исключите, я перепрыгну через стол, сорву с вас директорский значок, нацеплю его на себя и сам исключу мерзавца!

Рори едва в ладоши не захлопал от восторга.

Клаудия Киркби сумрачно кивнула.

Миссис Холланд прикоснулась к своей броши.

– Ну, я, эмм, не вполне уверена…

– Ну же! – воскликнул Рори.

И к общему удивлению, она послушалась.

Миссис Холланд методично заполнила все бумаги и посоветовала несколько школ неподалеку, но я сказал, что нам они не понадобятся: Рори пойдет работать. Мы пожали друг другу руки, и все закончилось: мы с Рори оставили их обеих в прошлом.

С полдороги к стоянке я бросился обратно. Из-за нас или из-за Клаудии Киркби? Я постучал и вновь вошел в кабинет, и они обе еще оставались там, разговаривали.

Я сказал:

– Мисс Киркби, миссис Холланд, я извиняюсь. Простите за эти неприятности, и еще – спасибо.

Это было безумие, но меня прошиб пот. Дело было, думаю, в искреннем сочувствии на ее лице, и в жакете, и в золотистых сережках. Небольшие колечки, бросавшие блики.

– И еще – простите, что спрашиваю только сейчас, но с этим Рори было не до того, – я так и не спросил, как дела у Генри и Клэя.

Миссис Холланд уступила ответ мисс Киркби.

– У них все хорошо, Мэтью.

Она поднялась.

– Они славные дети.

И она улыбнулась и не подмигнула.

– Можете не верить…

Я кивнул на дверь.

– …но и тот, который там, тоже…

– Я знаю.

Я знаю.

Она сказала «Я знаю», и это надолго осталось при мне, но началось это на улице, у стены. Я надеялся, что она выйдет, и чуть ли не до синяков впечатывался лопатками в стену, но ко мне поспешил только голос Рори.

– Эй, – окликнул он. – Ты идешь?

В машине он спросил:

– Можно поведу?

Я ответил:

– И думать, блин, не смей.

К концу недели он уже получил работу.

* * *

И вот зима превратилась в весну.

Результаты Клэя не улучшались; это случилось одним воскресным утром.

С тех пор как Рори получил работу жестянщика, он упорно трудился на ниве пьянства. Начал крутить с девицами. Тасовались имена и наблюдения; одну из тех, что я помню, звали Пэм, у нее были светлые волосы и пахло изо рта.

– Бляха, – сказал Генри. – Ты ей об этом говорил?

– Ага, – ответил Рори. – Она дала мне оплеуху. Потом ушла от меня и попросила мятную конфетку. Но вроде не в таком порядке.

Он приплетался домой на рассвете – а то воскресенье было в середине октября. Мы с Клэем двинулись на Бернборо, а Рори ввалился навстречу.

– Господи, на кого ж ты похож.

– Ага, в точку, Мэтью, спасибо. А куда это вы поперлись?

Типичный Рори.

В джинсах и залитой пивом куртке, он без колебаний к нам присоединился – и на Бернборо все тоже было типично.

Рассвет мародерствовал на трибуне.

Первые четыреста мы пробежали вместе.

Я сказал Клэю:

– Эрик Лиддел.

Рори усмехался.

Это было похоже на похабный оскал.

На втором круге он отвалил в бурьян.

Ему надо было отлить.

К четвертому кругу он уже спал.

Но перед последним кругом Рори, казалось, немного протрезвел. Поглядел на Клэя, поглядел на меня. Презрительно покачал головой.

На багровом пламени дорожки я спросил:

– Ты чего?

И вновь все та же жесткая усмешка.

– Не выйдет, – сказал он, бросив взгляд на Клэя, но обращаясь ко мне. – Мэтью, ты прикалываешься, что ли? Уж ты-то должен знать, почему у него не выходит.

Казалось, он сейчас подойдет и тряхнет меня за плечи.

– Ну подумай же, ну. Вся эта романтическая байда. Он выиграл штат – значит, блин, что? Да ему все это до фонаря.

Но как такое могло получиться?

Как Рори сумел столь точно понимать такие вещи и изменить ход истории Данбаров?

– Взгляни на него!

Я взглянул.

– Ему не надо это – эта… правильность.

Теперь к Клэю:

– Тебе оно надо, пацан?

Клэй покачал головой.

А Рори не унимался.

Он ткнул меня ладонью прямо в сердце:

– Он должен вот здесь чувствовать.

Внезапно в нем проявилась такая серьезность, такая боль, и это было похоже на власть пианино. Больнее всего – самые тихие слова.

– Больно ему должно быть, так чтобы еще чуть – и кранты, – закончил Рори. – Потому что так мы, блин, живем.

Я хотел возразить.

Но ничего не шло на ум.

– Если не можешь, дай я возьмусь.